Оцелот выходит на охоту - Лариса Логинова

Так вот Лев вёл себя, точно следуя глянцевым советам, а ещё не забывал уделять внимание и остальным членам своего прайда. Членихам. Блин, вот же засада, нет в русском языке у слова «член» женского рода! Зато в современном украинском оно есть и звучит просто потрясно – «членкыня». Члениха, то есть. Я долго ржал, когда этот шедевр современной словесности услышал.

Так вот, о своих членихах или, как говорится в одном из бородатых анекдотов, «кружках своего члена», Лев тоже не забывал. Вылизывал в ответ особо отличившихся, несмотря на полную бездарность опуса авторши. Меня подобное лицемерие просто убивало. Если рассказ не удался, на кой хрен его расхваливать? Культивировать в фикрайтерше уверенность в собственной «гениальности»? Она от этого не поумнеет.

Или это делалось из боязни потерять так тщательно полирующий Его величество язык? Нет, язычок. Прокладывающий влажные дорожки из восхищённых ахов и охов под каждым из сочинений Льва? Или потерять возможность от души поржать в узком кругу над этими опусами кошечек? Ведь воспринимать всё это всерьёз нельзя… Во всяком случае, я не смог. А Лев мастерски делал вид, что ему всё это нравится. Впрочем, он и сам писал в таком же стиле. Пафосно. Заштампованно. Женственно. Так может, я и недалёк от истины, считая Льва Львицей?

И так по-женски начал он подражать стилю своего очередного Котика. Даже отличить сложно и понять, где заканчивается один и начинается другой. Слияние. Ассимиляция. Порабощение. Полное проникновение. Паразитирование. Слов много, но суть одна. Растворение чужой личности в своей. Пришёл, увидел, поглотил, то есть сожрал. А потом переварил и высрал, и отправился на охоту. Вернее, затаился в ожидании очередного Котика, такого, как Оцелот: юного, талантливого и жаждущего любви всем своим существом.

Я затушил окурок и потащился на рабочее место, продумывая на ходу, какой же отзыв нужно будет оставить Льву и что написать ему в ЛС. Сразу после того, как вернусь домой.

А сейчас я о криминальных новостях должен думать, обзор которых предстоит написать. Я сел за свой стол, включил рабочий компьютер и полез на сайт, с которого мы всегда этот самый криминал и таскали. Равнодушно пробегая глазами скупые строки, я уже начал зевать. Ограбление, кража, угон, мошенничество, брачный аферист, пьяная семейная драка, несколько ДТП, одно из них со смертельным исходом. Скука.

Я скопировал всю эту муть себе и собирался уже закрыть вкладку, но тут взгляд упал на последнее сообщение. Рука на мыши дрогнула, а потом я кликнул на ссылку, чтобы прочесть подробнее, а когда прочёл и увидел фото жертвы, то ощутил острое желание снова закурить. И выпить. И набить потом кому-нибудь морду, пусть только руки перестанут дрожать.

Лицо того парня было мне отлично знакомо, вчера я его уже видел, снимал, как его избивали. Смонтировать ролик и выложить на Ютуб я так и не успел – провозился с котом. А мне этот маленький бегемот в качестве благодарности не дал выспаться. Бегемот? Так и назову кота. Он же чёрный, и даже Маргарита имеется, а я тогда кто? Мастер?

Но об этом потом, сейчас я должен решить, что делать с записью, потому что тот паренёк помер через пару часов после того, как его доставили в больницу. Обычная драка с нанесением телесных повреждений превратилась в неумышленное убийство, и менты искали свидетелей, чтобы найти теперь уже не просто хулиганов, а убийц. Тупая орущая сучка то ли никого не запомнила, то ли просто боялась, что достанется и ей? Если подозреваемые смогут откупиться.

А менты прекрасно понимали, что это – висяк. Понимали это и родители парня, которые назначили нехилое денежное вознаграждение тому, кто поможет найти убийц и доказать их вину. Хотите разбогатеть, господин свидетель? Для этого вам достаточно всего лишь поднять зад и отнести в указанное отделение милиции свой телефон с той самой записью.

И отправиться получать свою долю в КПЗ, как соучастник, а то и организатор убийства. Я никогда не смогу доказать, что просто проходил мимо, а под влиянием некоторых обстоятельств люди вспоминают не только то, что забыли, а и то, чего никогда не знали. Если зажать мне яйца в дверь, я возьму на себя не только это убийство, а испытывать на своей шкуре всю романтику жизни за решёткой мне почему-то не хочется.

Сделать вид, что не видел этого сообщения, не читал и понятия не имею, о чём речь? Какое мне дело до этого парня? Никакого. Просто одним неудачником стало меньше. Естественный отбор. А может стать меньше ещё несколькими, если я отправлю запись в ментовку. В таком случае отвертеться у тех парней не выйдет, и каждому из них светит срок. А, учитывая то, что родители жертвы готовы раскошелиться на вознаграждение, которого мне, к сожалению, не видать, сядут красавчики надолго. А выйдут ли – ещё вопрос и какими выйдут.

Я смотрел мимо застывшей на мониторе фотографии погибшего и пытался принять решение. И меня напрягала собственная нерешительность. Какого хера я сижу и размышляю, вместо того, чтобы просто забить на всё это?

Рука потянулась к телефону. Я достал аппарат из чехла, отыскал то самое видео и вызвал меню:

– Воспроизвести

– Опубликовать через…

– Удалить

Удалить? Воспроизвести? Опубликовать?

Запись восьмая

Задрав заднюю лапу чёрной свечой вверх, Бегемот усердно полировал своё хозяйство. Я рассеянно наблюдал за его манипуляциями и даже немного завидовал. Он может сам себя везде вылизывать, а мне так не суметь никогда – гибкости не хватит. Поэтому и приходится привлекать к благородному делу вылизывания меня любимого посторонних.

Бегемот самозабвенно наводил марафет, а я крутил в пальцах сигарету. Для того чтобы покурить, мне нужно выйти на балкон, а вставать ох как не хочется. Я устал и физически, и морально, и чувствовал себя препаскудно.

Я вернулся домой всего-то с полчаса назад, покормил Бегемота, сварил кофе и плюхнулся на табурет. Итак, всё зависящее от меня я сделал: сбросил запись на диск, запечатал его в конверт, а после работы отправился туда, где жил следователь, который вёл дело моей несостоявшейся звезды Ютуба. Адрес следака я раздобыл через одного знакомого опера…

– Чёрт, сучий потрох! – я сплюнул последнюю горькую слюну и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Ничего. Со всеми бывает, – старлей протянул бутылку минералки – прополоскать рот, чтобы избавиться от мерзкого привкуса. – Куришь?

– Ещё и пью, – криво усмехнулся я, усердно отворачиваясь от того, что заставило мой завтрак стремительно рвануться наружу.

– Замётано, – опер протянул зажжённую сигарету, и я жадно затянулся.

– Блядь, не думал, что меня так просто… – я выпустил струю дыма. – Я же всегда ужастики любил.

– Не сравнивай, – улыбнулся он. – Даже самое страшное кино – цирк по сравнению с тем, что мы тут наблюдаем.

– А ты? – я прищурился, глядя в серые глаза опера. – Как ты к этому привыкал?

– Долго. И блевал, как ты, когда первого жмурика увидел, потом привык, ко всему привыкаешь, и к этому, – он тоже закурил, наблюдая, как коллеги пакуют в чёрный пластиковый мешок обезображенное тело девушки.

Это было одно из заданий, которое дал мой самый первый редактор. Любил он, сука, не только трахать своих журналистов, не сходя с рабочего места, но и посылать в такую задницу. Знакомство шефа со многими милицейскими чинами позволяло ему пристраивать в следственную группу кого-то из своих «мальчиков». А потом на страницах нашей газетёнки появлялись самые свежие, самые смачные и шокирующие репортажи. Обычно этим кто-то другой занимался, меня шеф-любовник до сегодняшнего дня щадил, но вчера коллега-криминалист захворал, вот и пришлось мне.

Это был уже надцатый по счёту неопознанный женский труп, а дело продолжало оставаться нераскрытым. Неизвестный насильник был жесток, но головы не терял. Он не оставлял следов, а все его жертвы были «ночными бабочками».

Группа риска. Кто станет особо напрягаться и разыскивать отправившего их на тот свет убийцу? Кому есть до них дело? Операм всегда не хватает времени, и я их не осуждал. Каждая «фея» должна знать, что её ждёт, если клиент попадётся с прибабахом.

Мне в этом отношении везло, я никогда не снимался на улицах и в кабаках, но по лезвию тоже ходил, когда был слугой двух господ и ублажал обоих супругов. Но даже если бы тогда моему покровителю стало известно, что я из благодарности ему же рога наставил, мою тушку всё равно бы не нашли.